ответ

Уважаемая Татьяна, об Исповеди и Причастии мы должны судить не столько по эмоциональному состоянию, которое переживаем после принятия Таинств, а по тому, какие их плоды имеют место в нашей жизни. Если Исповедь действительно ведёт пусть не к глобальному, но хотя бы к некоторому изменению в нашем отношении к греховным страстям, если, причастившись Святых Христовых Таин, мы хотя бы в некоторой степени обретаем приоритеты духовной жизни, устремлении к вечности более значимыми, чем они были до того, то это и есть тот результат, к которому христианин, принимая Таинства, должен стремиться. Бывает так, что лукавый смущает нас не только перед принятием Таинств, стремясь воспрепятствовать достойному Причащению, но и после, стремясь убедить человека, что он не может причаститься во здравие души и телу, во спасение и в жизнь вечную. Это смущение приходит ещё и оттого, что мы, бывает, считаем, что можем что-то от себя принести для достойного приобщения Святых Христовых Таин. (В то время как мы должны – и вся подготовка к Причастию о том только и говорит – вспомнить, что я «несмь достоин, ниже доволен» — то есть, я и не достоин, и никак не могу оказаться по жизни своей удовлетворяющим тому, чтобы причаститься Святых Христовых Таин, но понимаю, что без Них погибну, и поэтому иду навстречу ко Христу). Имея такое расположение, главного можно лишиться.