«Молчание и безмолвие» из книги «Основы искусства святости. Том.4. Отдел III. Душевный человек в борьбе со страстями».

  1. Что такое молчание? «Молчание есть тайна будущего века, а слова суть орудие мира сего», – сказал св. Исаак Сирин[1]а вслед за ним и преп. Серафим Саровский[2]

«Благоразумное молчание есть матерь молитвы, воззвание из мысленного пленения[3] хранилище божественного огня[4] страж помыслов, соглядатай врагов[5] училище плача друг слез, делатель памяти о смерти, живописатель вечного мучения, любоиспытатель грядущего суда, споспешник спасительной печали, враг дерзости[6] безмолвия супруг, противник любоучительства, творец видений, неприметное предуспеяние, сокровенное восхождение»[7]

Но не забудем: то, что сказал сейчас св. Иоанн Лествичник, все это относится к благоразумному молчанию и к молчанию «в разуме», как выражается еще преп. Серафим Саровский[8]

  1. Польза от молчания

«Всем полезно безмолвие и удаление от вещей и от людей, – учит св. Петр Дамаскин[9] – особенно же страстным и немощным». Ибо «любитель молчания» [опять говорю – здравого] «приближается к Богу и, тайно с Ним беседуя, просвещается от Него»[10] «От уединения и молчания рождаются умиление и кротость; действие сей последней в сердце человеческом можно уподобить воде оной тихой Силоамской, которая течет без шума и звука, как говорит о ней пророк Исайя: воды Силоамли текущая тисе (Ис. 8, б)»[11] «Если будешь соблюдать молчание, то найдешь покой везде, где бы ты ни жил», – сказал авва Пимен Великий. И еще сказал, что с каким бы искушением кто ни боролся, «победа в нем – молчание»[12]

«Молчаливый много восхваляется у Христа, но не будет приятно приближение его тем, которых бесы уловили пристрастием к забавам и парению ума», – замечает св. Исаак Сирин[13] Истину сего, конечно, познал на себе всякий спасающийся и всякий погибающий.

Вот еще несколько строк из писаний того же аввы.

«Если сохранишь язык свой, то от Бога дастся тебе, брат, благодать сердечного умиления, чтобы при помощи ее увидеть тебе свою душу и войти в радость Духа. Если же преодолеет тебя язык твой, то – поверь мне в том, что скажу тебе, – ты никак не возможешь избавиться от омрачения»[14]

Но, конечно, нужно знать, что такое «свет разума» – το φως της γνωσεως, – который принесло («возсия») человечеству Рождество Христово, как поется в тропаре, чтобы по достоинству оценить эти слова. Даже и сам великий Исаак отказывается это объяснить: «Язык немощен изобразить оное», – говорит он. Всякий познает это, благодатию Божиею, на деле только. Одно лишь могут сказать святые:

«Велик тот человек, который терпением своих членов приобрел внутренно в душе своей чудный сей навык (т. е. молчания. – Еп. Варнава). Когда на одну сторону положить все дела жития сего, а на другую молчание, тогда найдешь, что оно перевешивает на весах… Не умею и сказать, сколько света воссияет тебе отсюда…»[15]

Приведу несколько строк из записной книжки преп. аввы Дорофея того времени, когда он был еще новоначальным и записывал в нее свои вопросы и ответы на них старцев Варсонофия Великого и Иоанна, называемого Пророком за его дар прозорливости.

В них отмечается польза молчания во всяком деле и обстоятельстве, и видится, как тонко преподобный следил за всеми движениями своей души и глубоко вдумывался в тайные и едва ли заметные для мирских людей изгибы страстей и добродетелей, вообще, как жил, как мыслил, чем интересовался. Про духовный опыт и совершенство рассудительности в ответах св. Иоанна Пророка, которому задавались нижеследующие вопросы, я уже не говорю.

  • «Если кого-нибудь хвалят, не должен ли он отвечать, говоря как бы со смирением? – Молчать гораздо полезнее. Ибо если кто отвечает, то это значит, что он принимает похвалу, а это есть уже тщеславие[16]Даже и то, когда думает, что он отвечает смиренно, есть уже тщеславие; ибо если он те же слова, которые сам говорит о себе, услышит от другого, то не может перенести их»[17]
  • «Но случается, что похваливший, заключив из молчания его, что принял похвалу, соблазнится сим; как же должно поступать?

– Неизвестное подвизающийся должен предоставить Богу, да известит Он Сам слышащего. Почему знать: может быть, хваливший получил пользу от его молчания, полагая, что он не принял похвалы, а он думает, что тот соблазнился. Если соблазнивший сам обнаруживает это, тогда должно объяснить ему со смиренномудрием, говоря: прости меня, брат, я ничего не сознаю в себе доброго, потому и не нашел, что тебе отвечать, но помолись о мне Господа ради».

  • «Случается, что иной действительно грешен и со смиренномудрием, а не по тщеславию говорит истину; неужели он и тогда не должен отвечать? – Не должен, хотя бы и так было. Ибо если он сиренномудрствует на время, но слушающий считает его смиренномудрым, и это будет тяготить его (т. е. вредно будет ему)[18]потому что Господь сказал: горе вам, егда добре рекут вам человецы (Лк. 6, 26), относя это к грешникам, которые не имеют дел, а получают похвалу».
  • «Как же мы находим, что некоторые из святых, когда их хвалили, отвечали со смирением? – Отцы достигли той меры, о которой сказал Господь: яко егда сотворите сия вся, рцыте, яко раби не ключими есмы (Лк. 17, 10), и поистине почитая себя такими, так и отвечают, как думают о себе. Если же и от другого то же услышат, не приходят в негодование, но благословляют его, как сказавшего истину».
  • «Если кто-нибудь, будучи облагодетельствован другим, благодарит его, как своего благодетеля, неужели и в таком случае не должно отвечать? – Молчание всегда хорошо. Но чтобы не показалось, что благотворитель отвергает приносимую ему благодарность, он должен со смирением сказать: Прости меня, авва, и помолись о мне Господа ради», имея в сердце своем, что он сам ничего не сделал; ибо Господь благодетельствует всем. Притом должен молить Бога, чтобы не понести осуждения за свои слова»[19]
  1. Причины молчания

«Всегдашнее молчание и хранение безмолвия бывают у человека по следующим трем причинам: или ради славы человеческой, или по горячей ревности к добродетели, или потому что человек внутри себя имеет некое божественное собеседование и ум его влечется к последнему. Поэтому, если в ком нет одной из последних причин, то по необходимости недугует он первою немощию»[20]

Примером может служить авва Арсений Великий.

Так, когда авва Марк сказал ему: «Почему ты бегаешь от нас?», старец отвечал ему: «Бог видит, что я люблю вас, но я не могу быть вместе и с Богом, и с людьми. На небе тысячи и мириады имеют одну волю, а у людей – воли различны. Поэтому я не могу оставить Бога и быть с людьми»[21]

Итак, молчание бывает разное: один молчит потому, что по смирению не считает себя достойным говорить, а другой – потому что не считает других достойными его слушать. Один молчанием хочет прославиться у Бога, а другой посредством того же самого дела ставит себе цель прославиться у людей и сойти у них за мудрого.

Таким образом, бывает и безрассудное, бесовское молчание[22] Оно иногда заставляет человека, вместо долготерпения к немощам ближнего, требующим поучить его в чем-то не раз и не два, говорить самому себе: «Ты и раз, и десять раз уже говорил брату, оставь его, пусть он делает, как хочет, а ты отложи попечение, как сказали отцы…» Таковым отвечает св. Варсонофий Великий:

«…от тебя так далеко эта мера (духовного возраста), как небо от земли. Хочешь ли удостовериться в этом? Вспомни, что Господь сказал о деревьях: каковы они, такие приносят и плоды. Рассмотри же, что происходит из молчания, внушаемого тебе диаволом? – Смущение и гнев… Ясно покажу тебе, что долготерпение твое не по Богу: ты собираешь несколько дней, а потом в один день истощаешь мешец свой, и он остается пустым. Долготерпение же по Богу вовсе ничего не говорит до самого конца. А ты, господин мой, брат, подобен властителю: вместо того, чтобы дать рабу своему один удар в ланиту, объяснить ему проступки его и помириться с ним, терпишь несколько дней, а потом вдруг наносишь брату один удар, который быть может для него убийственным, и берешь (на себя) душу его»[23]

  1. Как приобретается молчание?

С великим трудом[24] «Сперва будем принуждать себя к молчанию, – говорит великий молчальник св. Исаак Сирин, – и тогда от молчания родится в нас нечто, приводящее к самому молчанию… Не думай, брат, что, – как рассказывают о чудном Арсении, когда посетили его отцы и братия, приходившие видеть его, а он сидел с ними молча и в молчании отпускал их от себя, – все это делал он совершенно по воле и что вначале не принуждал себя к этому»[25]

Сказывали об авве Агафоне, что он в течение трех лет влагал камень в уста свои, пока не научился молчанию[26]

Один старец пришел к авве Ахиле и видит, что он выбрасывает кровь изо рта своего. Он спросил его: «Что это такое, отец?» Ахила отвечал: «Это – слово оскорбившего меня брата. Я старался не открывать его и молил Бога, чтобы оно было взято от меня, – и слово сделалось кровью в устах моих. Я выплюнул его, успокоился и забыл оскорбление».

Так трудно дается молчание.

  1. 5. О священном безмолвии

Это не то же, что молчание, хотя с внешней стороны кажется тем же самым. Так как в настоящее время, по бесовским внушениям, и собственному неразумию, и по духовной, мягко выражаясь, неопытности, много нареканий возводится на затворничество и безмолвие, если только оно где осталось, то хотя и не требуется для дела спасения людей века сего и новоначальным знать что-нибудь о нем, но я все-таки кое-что приведу, чтобы показать, что оно такое и какова его высота. А подробное изложение очень опасно: людей оно может устрашить своими тайнами, а бесов вооружить на автора, ибо тогда особенно ясно выявляются их бесчиния и коварство. Поэтому, если даже некто из святых, как говорит св. Иоанн Лествичник, воздержался в силу первой причины, то для немощного автора тем более простительно не передавать тайн, принадлежащих святым[27]

Безмолвие, как говорит равноангельный безмолвник, преп. Симеон Новый Богослов, есть «совершеннейшая из подвижнических добродетелей»[28]

«Ни один праздный и любящий беседы человек, – говорит св. Исаак Сирин[29] – да не будет столь бесстыден… и да не говорит, что это [учение св. подвижников] – изобретение человеческое и изобретено в пользу безмолвия. Напротив того, это учение небесное». Что и доказывается Божественным Откровением (Мф. 4, 1; 14, 13, 23; 17, 1; Лк. 1, 80; Мк. 1, 35, 45; 6, 31–32, 35; 9, 10) и повелением свыше Антонию и Арсению Великим бегать людей и безмолвствовать «Поэтому, если Бог повелевает нам бегать от всех и столько любить безмолвие, когда пребывают в нем любящие Его, – продолжает св. Исаак, – кто станет выставлять на вид какие-либо предлоги к тому, чтобы пребывать в собеседовании и сближении с людьми? Если Арсению и Антонию полезны были бегство и осторожность, то кольми паче полезны они немощным? И если тех, и в слове, и в лицезрении, и в помощи которых имел нужду целый мир, Бог почтил больше за их безмолвие, нежели за вспомоществование всему братству, лучше же сказать, всему человечеству, то во сколько раз больше безмолвие нужно тому, кто не в состоянии хорошо охранять себя?».

Итак, это – небесная и величайшая добродетель. Но в чем же, именно, ее величие? Кто имеет право назваться безмолвником? Хотя этому будет посвящено все последующее изложение, но в двух словах надо сказать об этом и здесь.

«Безмолвник тот, кто существо бестелесное усиливается удерживать в пределах телесного дома. Подвиг редкий и удивительный»

Это чеканное определение св. Иоанна Лествичника требует от человека полного неразвлечения всех душевных сил: ума, помыслов, сердечных чувствований – и держания их запертыми в теле, как в доме.

Еще сказал:

«Безмолвник есть земной образ ангела, который на хартии любви рукописанием тщания освободил молитву свою от лености и нерадения. Безмолвник тот, кто явственно вопиет: готово сердце мое, Боже (Пс. 57, 8). Безмолвник тот, кто говорит: аз сплю, а сердце мое бдит (Песн. 5, 2)»

Таким образом:

«Безмолвие есть непрерывная служба Богу и предстояние пред Ним»

  1. Кто может приступать к подвигу безмолвия?

Далеко не все. Тому, кто хочет безмолвничать, нужны духовная крепость и обладание бесстрастием, а иначе его ожидает страшная гибель в этом «тихом» пристанище, называемом затвором.

«Если человек не будет пренебрегать и почестями, и бесчестиями, и ради безмолвия терпеть поношение, поругание, вред, даже побои, не сделается посмешищем, и видящие его не станут почитать его юродивым и глупцом, – то не возможет он пребыть в благом намерении безмолвия…»

«Недугующий душевной страстью и покушающийся на безмолвие подобен тому, кто соскочил с корабля в море и думает безбедно достигнуть берега на доске», – говорит другой учитель святой жизни. Ибо если в обычной жизни, проходимой посреди братии и под руководством старцев, люди едва-едва спасаются и такой образ подвижничества забирает у человека много сил, то безмолвие – еще того больше: «уединенная жизнь требует ангельской крепости», по словам сего же учителя. Посему у отцов много раз встречаются предупреждения не только не уходить на безмолвие страстным, но даже и не мечтать об этом: «Никто из тех, которые подвержены раздражительности и возношению, лицемерию и памятозлобию, да не дерзнет когда-либо увидеть и след безмолвия, чтобы не дойти ему до исступления ума, и только», – говорят они.

И это еще было бы хорошо, если бы человек страдал в последнем случае в затворе только от собственной дерзости и безрассудства, а то он еще и гнев Божий против себя возбуждает, иными словами, и со стороны Бога не получает помощи в подвиге, а навлекает только на себя наказания. Об этом говорят почти все святые.

«Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части (подвижничества, т. е. в очищении себя от страстей посредством подвигов, а также страданий и скорбей, получаемых от мира, плоти и диавола. – Еп. Варнава), переходит к сей второй [т. е. безмолвию], – говорит св. Исаак Сирин, – привлекаемый ее сладостью, не говорю уже своею леностью, постигает гнев [Божий] за то, что не умертвил прежде уды свои, яже на земли (Кол. 3, 5), т. е. не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, но дерзнул в уме своем возмечтать о славе крестной. Сие-то и значит сказанное древними святыми, что если ум вознамерится взойти на крест прежде, нежели чувства его, исцелясь от немощи, придут в безмолвие, то постигнет Божий гнев., за то, что не очистил прежде ума скорбями, не покорил плотских вожделений, но положившись на то, что слышало ухо и что написано чернилами (т. е. если бы кто теперь сел в затвор, захватив с собой «Добротолюбие» в качестве руководства. – Еп. Варнава), устремился он прямо вперед, идти путем, исполненным мраков, когда сам слеп очами. Ибо и те, у кого зрение здраво, будучи исполнены света и приобретя себе вождей благодати (святых ангелов или ангелоподобных старцев. – Еп. Варнава), день и ночь бывают в опасности, между тем как очи у них полны слез, и они в молитве и в плаче продолжают свое служение целый день, даже и ночь, по причине ужасов, ожидающих их в пути, и встречающихся им страшных стремнин и образов истины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками оной».

Но что делать человеку, который не по любочестию, не по лени или еще по чему-либо подобному ушел на безмолвие, а по неведению всего этого и после узнал и смиренно сознал свою ошибку? Начинать ли ему все сначала? Величайший среди безмолвников всех времен, св. Варсонофий Великий, одному из таковых последнего делать не советует, объяснив и причины, почему так, но я отошлю читателя прочесть об этом к самому подлиннику. Скажу только, что самоукорение способно заменить упущенный подвиг безмолвия.

Таким образом, в безмолвие идут не для того, чтобы освободить себя от страстей (ибо страсти и не могут быть уничтожены безмолвием, можно только заставить замолчать их, устранивши причины (залоги) их), но чтобы, освободивши себя наперед от страстей, главным образом, посредством послушания и руководства у духовного отца, искать милостей богообщения и непрестанного, насколько возможно, единения со Св. Троицей (Ин. 14, 23), не воображаемого, а действительного, чего, находясь среди житейской молвы, человек достигнуть не может. А у нас в общежитии думают наоборот, что уходят в затвор для каких-то «высших» подвигов. Истинные безмолвники достаточно уже подвизались раньше и в безмолвии бросали всякий уже подвиг, а если продолжали его, то это было их личное дело, существенно с делом безмолвия не связанное. И если бы подвиги нужны были в затворе, то зачем и затворяться: лучше для нас места, как среди братии, и не найти.

Тогда бы, как хорошо говорит св. Исаак Сирин, «некоторые из отцов не оставили бы сопребывания и общения с людьми, а другие не стали бы жить в гробах, и иные не избрали бы себе затвора в уединенном доме, где, всего более расслабив тело и оставив его в несостоянии исполнять наложенные ими на себя правила, при всевозможной немощи и телесном истомлении, с удовольствием целую свою жизнь переносили еще тяжкие постигшие их болезни, от которых не могли стоять на своих ногах, или произнести обычную молитву, или славословить своими устами, но даже не совершали псалма или иного чего, совершаемого телом; и вместо всех правил достаточно для них было одной телесной немощи и безмолвия. Так вели они себя все дни жизни своей. И при всей этой мнимой праздности, никто из них не пожелал оставить своей кельи и, по причине неисполнения ими своих правил, идти куда-нибудь вон или в церквах возвеселить себя гласами и службами других»[30].

«Когда же насладятся они ненасытно, вкусив всех благ безмолвия… тогда не довольствуются уже они теми подвигами, которые подъяли прежде, но, по отдохновении от них в таком утешении и услаждении, подаемом в безмолвии, выходят опять на подвиги в исполнении заповедей Христовых и в добродетелях, телесно являемых, не с тою целью, чтобы сделать добро для самих себя, не спасения ради своего, – хотя это, конечно, будет во спасение, – но с тою целью входят они опять в такие подвиги и начинают подвизаться в них, чтобы делать угодное Богу, Коего любят и Коим любимы (действовать по воле Его, бывая в руках Его благопокорливым орудием). Они уже более не борются с диаволом, как боролись прежде, – терпели от него удары и сами наносили их, – но враги, как только увидят их, приходят в страх и убегают. Еще и тех, которые бывают изранены врагами, они тотчас берут на свое попечение, помазывают елеем раны их, обвязывают и вылечивают; вылечив же, научают, как надобно вести брань с этими врагами, какими орудиями и машинами».

Таково слово св. Симеона Нового Богослова[31] о порядке духовной жизни человека, подвизающегося как должно. Это все равно что получить у нас высшее образование: нужно пройти начальную школу (период новоначалия), среднюю (средняя степень духовного развития) и университет (затвор)[32].

[1] Преп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Сергиев Посад, 1911. С. 180. Слово 42.

[2] Денисов Л. Житие… преп. Серафима Саровского. М., 1904. С. 454. Наставление 37. Об уединении и молчании.

[3] «Основы» Отдел III. Гл. 1. § 4. Грех по его развитии…

[4] О горении духа см.: «Основы» Отдел III. Гл. 7. § 4.  

[5] См. дальше о безмолвии, как они (врачи) следят за помыслами, как кот за мышью.

[6] «Основы» Отдел III. Гл. 3. § 6. Дерзость.

[7] Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 99–100. Слово 11,3.

[8] Денисов Л. Житие… преп. Серафима Саровского. Наставление 37.

[9] Творения. Киев, 1905. С. 155. О том, что страстным наиболее полезно безмолвие.

[10] Лествица. Слово 11,5. О пользе молчания для молитвы. См.: «Основы» Отдел III. Гл. 12. § 9. Условия действенности молитвы…

[11] Денисов Л. Житие… преп. Серафима Саровского. Наставление 37.

[12] Игнатий (Брянчанинов), еп. Отечник. СПб., 1891. С. 318. О Пимене Великом, 105–106. Также 3-й ответ св. Нифонта в конце книги: преп. Варсонофий Великий, преп. Иоанн. Руководство к духовной жизни (СПб., 1905. С. 494), гласит: «Сын мой, если найдет на тебя какое-либо искушение, победа ему состоит в молчании, смирении и в том, чтобы говорить: благослови, отче!»

[13] Слова подвижнические. С. 44. Слово 8. О парении ума см.: «Основы» Отдел III. Гл. 1. § 2. Состояние разумной силы души (ума). Также см. о трех образах молитвы: «Основы» Отдел III. Гл. 4. § 1. Прелесть.

[14] Слова подвижнические. С. 412. Слово 85.

[15] Там же. С. 171, passim. Слово 41. О молчании.

[16] По силе этого ответа древние святые египетские и поступали, ибо Св. Дух одинаково говорит и авве Иоанну Пророку в конце VI века в Палестине, и отцам IV века в Египте. Так, «некогда старцы сидели за трапезою, и авва Алоний начал служить им. Старцы, увидевши, похвалили его. Он на это ничего не отвечал. Некий старец наедине говорит ему: «Почему ты не ответил старцам, похвалившим тебя?» Авва Алоний отвечает ему: «Если бы я ответил им, то оказался бы принявшим похвалу»», так как показал бы тем, что понял, о ком именно идет речь. А в данном случае авва Алоний запретил своему помыслу думать, что его хвалят, и смирение его не дозволяло эту похвалу отнести к себе, а вел себя так, как будто похвала эта относилась к кому-то другому, здесь же находящемуся, но несравненно лучшему его. См.: Древний Патерик. Гл. 15, 52.

[17] Для примера этого приведу рассказ старца о. иеросхимонаха Амвросия Оптинского. Говорил он: «Распустили про одного монаха слух, что он святой. И все даже в глаза говорили ему это. А он все называл себя грешным и при этом смиренно кланялся всем. Но вот раз он кому-то, по обыкновению своему, сказал: «Я грешный…» А тот ему в ответ: «Знаю, что ты грешный». Он так и встрепенулся: «Как? Разве ты что-нибудь про меня слышал?»» (Агапит, архим. Жизнеописание в Бозе почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия. М., 1900. Ч. 2. С. 49–50).

[18] Примечание переводчика данного святоотеческого текста.

[19] Руководство к духовной жизни. Вопросы-ответы 276–280 (у меня в тексте своя нумерация). А у нас как люди ведут себя: «Что вы, я не стою этого», «не стоит благодарности», «ведь это – пустяки, я ничего не сделал» и т. д. Все это – лживые слова, и они должны быть выброшены из обихода спасающихся.

[20] Св. Исаак Сирин. Слова подвижнические. С. 381–382. Слово 76. О молчании и безмолвии.

[21] Древний Патерик. С. 21. Гл. 2, 5.

[22] Ср. о нем «Слово» Иоанна Лествичника (4, 90) в: «Основы» Отдел III. Гл. 10. § 1. Послушание и старчество.

[23] Руководство к духовной жизни. С. 138. Ответ 84.

[24] Там же. Вопрос-ответ 281.

[25] Слова подвижнические. Слово 41.

[26] Древний Патерик. Гл. 4, 7.

[27] Лествица. Слово 27, 24–25.

[28] Слова. Вып. 2. М., 1890. С. 427. Слово 85.

[29] Слова подвижнические. С. 114. Слово 23.

[30] Слова подвижнические. С. 175. Слово 41.

[31] Преп. Симеон Новый Богослов. С. 433–434. Слово 85.

[32] О безмолвии написаны целые книги святыми отцами. Это и понятно, ведь в нем цель истинно подвизающегося! Но пришедший в ту меру, когда ему потребно будет безмолвие, сам может прочесть о том, что ему нужно у святых отцов. Посему о том, в чем состоит делание безмолвника, об искушениях и страшных бесовских кознях и нападениях на затворника, о пользе и плодах, доставляемых безмолвием, я говорить не буду. Это неполезно. Если писать для удовлетворения любознательности и любопытства читающих, это – грех, а если для их духовного образования и приложения к делу, то вредно, потому что, не имея надлежащей силы духовной, они могут прийти в отчаяние, или в соблазн, или в тщеславие, или еще во что, только не душеспасительное.

«Молчание и безмолвие» из книги «Основы искусства святости. Том.4. Отдел III. Душевный человек в борьбе со страстями».